Портал аспирантов

Цитата:

Русский мат интересен скорее своей самодостаточностью: он приобрёл черты субъязыка — несколько тысяч слов тянут на язык какого-нибудь некрупного народа. В принципе, матом можно разговаривать, особенно если привлечь и другие бранные слова.

то есть всё же вытеснитель русского языка, суррогат.

Цитата:

современный мат — современное явление. Мат создаётся не тремя словами, а производными — а они придуманы сейчас и обозначают в основном современные реалии, причём в значениях, крайне далёких от корневых. ... Выражаясь языком Потебни, в мате мы наблюдаем максимальный разрыв между внутренней формой слова и его значением....

Ещё одна важная особенность мата: он целиком относится к области низкого — отвратительных или тягостных действий, низменных страстей, унизительных отношений. Даже когда матерным словом обозначают нечто позитивное, это всегда означает, что говорящий не уважает, как минимум, себя....

Это опускающее свойство мата известно всем — и тем, кто им активно пользуется, и тем, кто его слышит, и даже тем, кто знакомился с ним исключительно по словарю Плуцера-Сарно. Заметим, что просто брань — оскорбительна, иногда смертельно (человека можно довести до инфаркта вполне вежливыми словами), но матюги как бы переносят человека в некий загаженный мир — что-то вроде деревенского сортира...

На самом деле мат — это симптом сразу нескольких болезней. Языка и сознания....

Вообще говоря, право народа создавать и менять язык — это нечто очень глубокое, почти священное, sacrum. ... И, понятное дело, всякая власть стремится этого права народ лишить, сосредоточив эту власть в руках каких-нибудь понтификов.

Неудивительно, что советские понтифики, отобрав у людей всякую «частную собственность», отобрали и эту. Простейшим путём — язык заморозили на уровне развития, соответствовавшего примерно тридцатым годам прошлого века, а потом начали урезать. Новых слов в русском быть не должно, если они не одобрены партией и правительством — а оно не одобряло ничего, «а то мало ли». Зато многое запрещало: множество слов получило расстрельную статью «устар»., ещё больше ликвидировали без суда и следствия — просто убрав из языка, как ненужные и вредные. Эту политику поддержала интеллигентская прослойка — частично по недомыслию (принимаемому за «хороший вкус»), частично сознательно, «из интереса»...

Что рождалось в этих казённых домах? В основном аббревиатуры — способ словообразования, заимствованный из иврита, для которого аббревиатуры естественны — а также специально выведенные словесные уродцы, приправленные реабилитированным воровским арго. Использовался этот новояз для оглупления и оскотинивания русских, поэтому уничтожению подвергались именно «высокие» слова, обозначающие возвышенные предметы...

Возьмём слово «учитель» — маркированное в русском языке как «высокое». В раннесоветское время это слово — именно потому, что оно вызывало уважение — было ликвидировано. Прежде всего — в значении «школьный учитель». Вместо него был введён термин «шкраб» — от «школьный работник». Ну и звучание — это ж надо было так умудриться насрать согласными[8]. При этом на старом воровском арго это словцо имело свой смысл — кажется, так называли скряжистых нищебродов....

Собственно, официальная замена «ЭВМ» на «компьютер» и маркировала окончательный пипец советскому проекту — причём это было куда более значимо, чем разрешение ругать Ленина. Для тех, кто понимал, ага...

Придумывать новые слова и вообще как-то менять язык русским было, по сути, запрещено. Оставались только низкие и грязные области языка, куда партия и правительство контролировать брезговало — как, например, брезговало устраивать слежку в сортирах. Неудивительно, что советские сортиры были буквально исписаны от пола до потолка, и надписи эти были чуть ли не единственным памятником массового народного свободомыслия в СССР. То же самое происходило и в языке — грязную область «матюгов» партия не контролировала, словарей не издавала и правильно ругаться не учила. В результате все творческие силы масс ушли на создание и совершенствование тысяч производных слов, а также словосочетаний, словесных оборотов, присказок и обычаев словоупотребления матерной лексики. Мат вырос, как кривой вонючий гриб, питаясь творческими способностями народа-языкотворца, которым не давали развернуться там, где они и в самом деле требовались...

важно, на каком уровне люди встречаются. Уровни бывают разные. Вежливо раскланивающиеся джентльмены как бы подсаживают друг друга на высокий балкон, и беседуют уже там. Равнодушно кивающие друг другу знакомые остаются, условно говоря, на уровне асфальта — что тоже приемлемо. А вот взаимное бляканье предполагает, что собеседники как бы спихивают друг друга в помойную яму, чтобы там покалякать...

Тут опять меня прервут и спросят, как я отношусь к тому, что вся наша замечательная интеллигенция охотно использует матюги, да и сам товарищ Крылов, всё это пишущий. довольно часто их употребляет, в том числе и в собственном ЖЖ. Ответ прост: мат — это и в самом деле мощный инструмент, и когда нужно выразить своё отношение к некоторым вещам, он бывает уместен, а иногда и безальтернативен — поскольку в русском языке отсутствуют другие средства выражения тяжёлого негатива, да и вообще некоторых сильных эмоций.... Однако, как и большинство людей образованных, я никогда не использую мат в ситуации диалога — даже посылать по известному адресу я стараюсь «без этого», и уж если прибегаю к таким словечкам, то для прекращения диалога.

Перейдём к выводам.

Запрещать мат бесполезно. Пока он воспринимается как единственная территория свободы — а это до сих пор так — он будет в ходу. Более того, есть области реальности, которые он описывает идеально — хотя лучше б их не было. Но они есть, и пока они есть, мат будет уместен.

Что, однако, неприемлемо — так это лёгкое отношение к матюгам в обыденной речи. Стрелять из этакого орудия друг в друга — значит, наносить ущерб себе и ближним. Этого делать не надо — как не надо бросаться в помойную яму, даже если есть возможность утащить туда за собой и своего неприятеля. Такие вещи можно делать только в очень крайних обстоятельствах — но как раз в них мат обычно не нужен, да и слова тоже, достаточно взглядов и движений.

Нет, я не думаю, что доживу до времени, когда встречу в учёном словаре слово ХХХ с пометкой «устар». Но я могу представить себе русский язык, в котором матюги остались малой и далеко не самой интересной частью — и, пожалуй, хотел бы говорить и писать на таком языке.

Это, впрочем, уже зависит не от лингвистики, а от политических реалий.

Статья целиком