Maruska
Цитата:
|
Из вуза ушла...педагогикой не занимаюсь (все это отдельная грустная история) Осталась любовь к знаниям, умение аналитически их осмысливать, желание делиться знаниями с другими и почти графоманское желание излагать свои мысли на бумаге - не могу не писАть, "ни дня без строчки".
|
Расскажу я Вам одну сказочку на ночь.
Жил-был в землях теплых да плодородных, в вузе скромном да периферийном один паренек. Подошло время ему диплом получать и задумался он, что ж дальше-то делать? Поступил в аспирантуру и там, как сам говорит, работал так хорошо, что аж две диссертации написал. Правду ли говорит, неизвестно, потому что защищал он только одну, да и то, год в аспирантуре не досидев. После этого коллеги его, профессора да доценты, преподавать зовут, а он им и говорит, что скучно ему это, что он больше писать любит, а не говорить и вообще все они давно закоснели в невежестве и их пора гнать поганой метлой и что в столицах державных его мудрость великую куда больше ценят, чем в их захолустье убогом. Посмущались профессора, да и выгнали паренька взашей. Пошел он, горемычный, куда глаза глядят, а глядели они то в страны немецкие, то в страны американские, то в страны совсем неведомые. Так проскитался он десять лет по чужбинам, дела не нашел, денег не заработал, зато тяга его к письму не только не утихла, а, наоборот, выросла многократно. Только скучно ему стало одному свои талмуды-то читать, а с тех пор как профессора-ненавистники выгнали его с родной кафедры, и поспорить-то ему не с кем было. Долго думал он и решился опубликовать труды свои многотомные. В одно издательство пришел, в другое, никто не хочет мысли его великие на бумаге издавать, всё денег требуют, а те, что поплоше - еще и объем сократить. А поскольку каждое слово для героя нашего было как кирпич в стене логики безупречной, то воспылал он гневом великим и не стал больше связываться с корыстолюбивыми издателями. Пошел он снова горемычный по миру скитаться и встретились ему как-то добрые люди, которые и говорят "видим мы, человек ты умный и молодой, и глаза у тебя горящие, давай иди к нам преподавать, а мы-то тебе всем поможем - и опубликуешься и степень тебе дадим и профессором будешь называться". Подумал паренек наш (а он тогда не паренек уж был, а мужичок в самом расцвете сил) и согласился. Только вот добрые люди как ни хотели, а не смогли мысли его премудрые и многобуквенные на бумаге опубликовать и решили, что солгут всевидящему и всезнающему ВАКу и что дадут герою нашему степень так, а публикации уж какие-нибудь да придумают. Было сие в годы смутные, а потому не встрепенулся всевидящий и всезнающий ВАК и стал мужичок наш ни много ни мало, а доктором наук. Жить бы ему да радоваться, но снова он закручинился - хоть и прежние труды многотомные не опубликованы, а руки так и тянутся новые написать, да не меньше, чем предыдущие, ибо новые темы интересные стали его разум увлекать. А как же сделать это, когда студентам лекции читать надо, да еще люди добрые такую нагрузку ему дали, что не продохнуть? А плохо читать мужичок наш не мог, совестливый был, и иной раз так хорошо говорит о чем-то, что и подумает "эх, гениальная мысль, а записать некогда". Промаялся так два года, да и уволился из того вуза гостеприимного, оставив людей добрых ни с чем. О том, что дальше было с книгописцем нашим, нам неведомо, говорят только, что в странах далеких он до сих пор скитается, что обозлился на все сообщество научное, прежние труды свои так и не издал, а новые писать бросил.