Трем знаменательным датам – 18 декабря, 20 декабря и 21 декабря – посвящается.
Все совпадения случайны!
Второе пришествие, или Он возвращается
Из передачи «Удивительное рядом»: … сторонники мистических теорий верят, что пирамиды майя выполняли функцию фокусировки ментального психополя народных масс. Самые же рьяные адепты теорий заговора утверждают, что Мавзолей Ленина был построен по прообразу этих пирамид…
В Москве стояла тихая морозная ночь с 20 на 21 декабря. Многие шутя называли этот день «предапокалиптическим», так как СМИ и интернет активно подогревали истерию относительно «конца света». Одни над этим смеялись, мастерили демотиваторы и рассказывали анекдоты. У других же, особенно у личностей с психикой, подверженной влияниям извне, медленно, с протяжными гудками, съезжала крыша. Этому способствовали и вливания вовнутрь, ведь конец света всегда отмечается в последний раз!
Москва засыпала или уже спала. Впрочем, не вся. Богатые граждане уже начинали отмечать Новый год, устраивая корпоративные пьянки в кругу близких друзей и слегка одетых девушек с ногами от ушей. Тусняк шел и в модных ночных клубах, всю ночь без перерыва, время от времени подбадриваемый энергетиками и ЛСД. На кухнях сосредоточенно напивались алкоголики, кто в одиночку, кто группами по три. Некоторые семейные и не очень пары проводили ночь перед концом света в постели, закладывая фундамент традиционного сентябрьского повышения рождаемости.
Не спал и ветеран ВОВ, кавалер ордена Славы 3 степени и медалей «За боевые заслуги» и «За отвагу» Иван Петрович С. Он грустно сидел на кухне, облокотившись на стол, курил и думал. Ему, фронтовику, прошедшему всю войну, было обидно смотреть на нынешних ребят. Когда он гулял в парке и присел отдохнуть на скамейке, то как раз видел кучку то ли школьников, то ли студентов, и, хоть и старался отгонять от себя эту мысль, невольно думал: «Ну не были мы такими!» Некоторых ребят, с крашеными волосами и челкой, Иван Петрович не сразу отличил от девчонок. Вся компания потягивала пиво и неумело материлась, некоторые затягивались сигаретами, пытаясь выглядеть взрослее. До пенсионера донеслось:
- И чё те предки сказали?
- Отец говорит: «Ты учиться не хочешь?» А я ему: «Не хочу, скукота, ну ее нах, эту учебу». Он мне: «Тогда ты идти работать хочешь?» А я ему: «Неа, не хочу, тоже скукота». А он мне такой: «До пенсии на нашей шее сидеть хочешь?» А я ему…
Окончание фразы Иван Петрович не расслышал, по дороге пронеслась «Скорая», завывая мигалкой. Было холодно, поэтому он пошел домой, но никак не мог выкинуть этих совершенно посторонних ребят из головы.
Сам он ушел добровольцем на фронт, едва закончив школу. Ушел, потому что чувствовал, что так было надо. Уходя, все они обещали вернуться. Некоторым удалось это обещание сдержать. Но много лет уже прошло с тех пор, и сейчас из ребят его класса, кроме него, жив был только один.
На кухню, слегка шаркая тапками, зашла Зина, жена Ивана Петровича.
- Ты что не ложишься?
- Да вот не спится что-то, - вздохнул старик.
- А сердце не колет? Корвалолу накапать? – встревожилась Зина.
- Не, Зин, не колет. Да ты не переживай, сейчас докурю и пойду.
- Ты много не кури, нельзя ведь тебе, - Зина что-то почувствовала, поэтому не стала выговаривать за курение на кухне, хотя обычно не упускала случая.
Иван Петрович ткнул сигаретой в блюдце, служившее пепельницей, и подумал о сыне, крутившемся на двух работах, потому что прокормить семью на скудный доцентский паек было непросто. Хорошо хоть дочери повезло с мужем. Затем подумал, что внук его сейчас примерно такого же возраста, как те встреченные ребята, и пришел к выводу, что именно из-за этого они так его задели. Он попытался представить Витьку в той компании, но не смог, поэтому почувствовал облегчение. Витька был совсем не такой, молодец молодцом, умный, спортивный, окончил институт с красным дипломом, от армии не косил и отправился служить в Кремлевский полк. Однако потому промелькнула мысль: «А если завтра война, так что, получается, Витьке этих остолопов защищать придется, гибнуть за них?». Иван Петрович докурил, подумал, как думал уже не раз: «Эх, Сталина на них нет! Где ж это видано такое, чтобы парня молодого от девчонки не отличить было! Тьфу, противно» и пошел спать.
О Сталине рассуждали в это время много где еще. В интернете полуночники вели жаркие дискуссии в связи с очередным Днем рождения великого вождя. Потоки информации с разных форумов, социальных сетей, Форума Доцентов и многих адресов переполняли сеть. Медленно, но верно складывалось коллективное бессознательное и заполняло собой ноосферу, сгущаясь в небе над когда-то одной шестой частью суши, подобно грозовой туче.
Сын Ивана Петровича, доцент Алексей Иванович С., сотрудник лаборатории в НИИ астрофизики, заметил краем глаза едва заметное колебание стрелки прибора, но, прежде чем он успел зарегистрировать флуктуацию в журнале, стрелка вернулась к исходному положению. Алексей Иванович пожал плечами, отвернулся и продолжил следить за другими приборами и читать газету. Он не заметил, как стрелка снова дернулась и начала медленно, но верно сдвигаться вправо, пока не достигла красного сектора и не остановилась там.
Виктор Алексеевич С., рядовой Отдельного кремлевского комендантского полка, этой ночью тоже дежурил. Он с неодобрением взглянул на собирающиеся тучи. Командир обещал отпустить его в увольнение, но, если будет валить снег, по улице особо не погуляешь. Тут ему показалось, что тучи над Мавзолеем Ленина как будто клубятся и кружатся, явно погода испортится капитально. Додумать мысль он не успел, в небе ярко вспыхнуло, и как будто молния протянулась к верхушке Мавзолея, там собралась в шар и ударила в могилу у основания Кремлевской стены. Свет был нестерпимым, Витя прикрыл глаза ладонью, а, когда свет погас, увидел на месте могильной плиты фигуру в шинели и обомлел. Фигура посмотрела на Кремль, развернулась и пошла прочь. Виктор сначала хотел окликнуть незнакомца, но тот быстро удалился, как показалось Вите, - в направлении Лубянской площади. «Блин, почудится же такое», - подумал парень, - «рассказать бы корешам, так не поверят, засмеют, скажут, открой секрет, Витяй, как бутылку в дозор пронес?» Еще Витю удивило, что ни одна из охранных систем не заработала, не заорала сигнализация, не включилась сирена, ни-че-го. «Задрых ты, рядовой С., на боевом посту, и радуйся, что взводный тебя на этом не поймал!» - заключил Витя и продолжил несение службы.
Дежурный комендант по Главному зданию ФСБ на Лубянской площади старший прапорщик Колтаков и помощник дежурного коменданта прапорщик Устинов отчаянно скучали. Их оставили дежурить 20 декабря, без 5 минут праздник – День чекиста! Остальные отмечали, кто на работе с сослуживцами, кто дома с семьей, кто дома у кого-нибудь из сослуживцев. Им же отметить хотя бы друг с другом было категорически нельзя, за это, хмуро констатировал Колтаков, «глаз на пятую точку натянут и скажут, что так и было». Но ничего не происходило, не заходил гражданин в темных очках с криком «Пропустите к Главному, я резидент ЦРУ!», не подъезжали бородачи на пикапе с взрывчаткой, тишь да гладь. Колтаков с Устиновым продолжали лениво трепаться, поглядывая на мониторы, когда камера засекла движение.
- Мужик какой-то в пальто, нет, в шинели! Во, блин! – констатировал Колтаков. – Кого ж это нелегкая принесла в такое время… Может, не к нам?
- Похоже, к нам, Серег, к нам. – откликнулся Устинов. Дверь, слегка скрипнув, отворилась, и зашел усатый человек в шинели. Оба повернулись к нему, Устинов только раскрыл рот для вопроса, да так и замер, а Колтаков стянул фуражку, прошептал: «Мать честная!» и застыл.
- Довэли страну? – хмуро поинтересовался генералиссимус. – Отдохнуть нэ даете?
- Виноват, довели! Виноват, беспокоим! – Колтаков спешно водрузил фуражку на место и вытянулся во фрунт, спустя мгновение его примеры последовал Устинов.
- К Главному как обычно, нэ поменялось ничего за шестьдесят лет?
- Так точно, тот же кабинет, как обычно! – отрапортовал Устинов.
- Доложите ему, что Сталин пришел! – бросил вождь, поднимаясь по лестнице и раскуривая трубку.
У директора ФСБ продолжалось совещание, на котором присутствовали все его заместители и руководители управлений. Дел было много, как всегда. Подводили итоги за год, отчитывались о проведенных мероприятиях, а тут еще эти слухи о конце света, которыми всякие новоявленные пророки пользовались, чтобы привлечь паству, в общем, обычная рабочая обстановка.
Внезапно затрещал красный телефон, предназначавшийся лишь для крайне срочных и особо важных случаев. Любой, кто решился бы позвонить по нему, не имея на то весомого повода, рисковал распрощаться как минимум с одной звездочкой на погонах, а то и с самими погонами или продолжить службу не в центральном аппарате, а в УФСБ Усть-Переплюйска, куда раз в год прилетает вертолет, а раз в квартал приезжают геологи на МТ-ЛБ. Громкую связь директор включать не стал, поэтому остальные участники совещания услышали лишь несколько коротких реплик диалога.
- Я слушаю.
- Что?
- Вы в своем уме?
- Прапорщик, ты что, пьян?
На этом разговор оборвался, директор бросил трубку на рычаги.
- Товарищ генерал армии, разрешите обратиться? В чем дело? – поднялся начальник контрразведки.
- Звонили. С КПП. Похоже, ЧП у нас! Коменданты допились до белой горячки! – отрывисто сказал директор.
- И что они сказали?
- Сначала меня спьяну «Главным» назвал, потом сказал, что Сталин пришел, сейчас поднимется к нам, а потом трубку бросил.
Генералы заспорили.
- Понаберут тут алкоголиков, понимаешь! Куда вообще кадры смотрят!
- Не могли мои психологи алкашей пропустить, не могли! Не настолько еще у нас…
- Значит, водка им паленая попалась! Суррогата напились, понимаешь...
- А я сейчас адъютанта отправлю, он спустится и проверит!
Начальник контрразведки шагнул к дверям, чтобы позвать адъютанта, когда дверь распахнулась.
(Хотя диалог между старшим прапорщиком Колтаковым и директором не так уж важен для дальнейшего развития сюжета, приведем его полностью:
- Дежурный комендант старший прапорщик Колтаков! Главного позовите?
- Я слушаю.
- Товарищ генерал армии, к Вам генералиссимус Сталин пришел, сейчас поднимется!
- Что?
- Пришел генералиссимус Сталин, уже поднимается!
- Вы в своем уме?
- Так точно!
- Прапорщик, ты что, пьян?
- Никак нет!)
Воцарилась немая сцена, начальник контрразведки не стал садиться обратно, а предпочел вытянуться, руки по швам. Его примеру последовали и другие генералы, Сталин прошел мимо стола к двум картам, России и мира, висевшим на стене, сказал:
- Вольно, товарищи, садитэсь. Докладывайте, как вы тут без мэня социалистическое отечество берегли, - и нехорошо усмехнулся.
- Так у нас проблем ведь сколько! Капиталисты, сепаратисты, террористы, олигархи, буржуи, коррупционеры, наркоманы, гомосексуалисты… - начал перечислять Главный.
- И вы про них знаете, что они – тэррористы, олигархи и прочее?
- Так точно, знаем, а сделать ничего не можем, руки связаны!
- Дэйствуйте, товарищ нарком, разрешаю! – генералиссимус прошелся вдоль карты страны и указал трубкой в район Балтийского моря. – А это что тут появилось?
- НАТО. В Прибалтике.
- И почему вы с этим вот, - Сталин брезгливо ткнул в Латвию, Литву и Эстонию, - ничего нэ делаете? Проморгали?
- Разрешите приступить, товарищ Сталин! – поднялся начальник СВР. И тихо бросил адъютанту: - На связь мне ГРУ и командующего Балтфлотом, срочно!
- Разрешаю, выполняйте! – кивнул вождь и продолжил. – Но нам еще нужно разобраться с чистотой наших рядов! Когда я подходил к зданию, там стоял автомобиль иностранного производителя. Чей? – он сурово оглядел присутствующих. Автомобиль принадлежал начальнику кадрового управления, все посмотрел на него, тот вскочил и бодро отрапортовал:
- Автомобиль конфискован у незаконно обогатившихся, будет продан в течение 24 часов с перечислением всех денег в бюджет! – и сделал знак рукой адъютанту.
- Ну и выкрутился! – подумал кто-то.
- Начальника Гэнштаба, командиров видов войск, командира милиции и… - Сталин задумался, - и всех остальных, кого нужно, тоже зовите сюда! Умчался еще один адъютант.
Совещание продолжалось.