Четыре пэ-пэ-эс-а
Краткая историко-культурная справка
Тясицу – домик для чайной церемонии
Аригато – яп. спасибо
Даймё – крупные феодалы в Японии, зд. – декан
Сэмё – феодалы среднего ранга, зд. – заведующие кафедрой; сэмё кэндзюцу = заведующий кафедрой боя на мечах
Сёгун – полководец, в руках которого была реальная власть в стране, зд. – ректор
Кэндзюцу – искусство владения мечом
Иайдзюцу – искусство мгновенного извлечения меча и нанесения удара
Кюдзюцу – искусство стрельбы из лука
Дзюдзюцу – или джиу-джитсу, вид борьбы без оружия, рассчитанный на использование самураем, дерущимся в доспехах
На острове Окинава крестьянам было запрещено владеть оружием. Так зародилось каратэ.
Бака – яп. дурак
Хайку, танка, сэнрю – жанры японской поэзии
Дайто – длинный меч (также есть сёто – короткий)
Сохэй – см. пред. рассказ. Зд. – преподаватель
Оби – пояс
Рэй – церемониальный поклон ученика учителю
Кабуки – японский театр, где все роли, в т.ч. и женские, исполняли мужчины
Кагэма – актер театра кабуки, подрабатывавши проституцией, зачастую гомосексуальной
Инэмури – практика дневного сна в общественных местах в Японии. Поощряется, т.к. показывает, что человек мало спит, потому что много работает
Бута-но-чичи – перевод hog father на японский, сделанный через гугл-переводчик
Дайдзё-дайдзин – верховный министр в Японии, здесь – председатель ГАК
Нагоя-оби – узкий пояс
Кан – японская мера веса, 3,75 кг. 32 кана – 120 кг.
Юми – длинный японский (асимметричный) лук. Юми-сан – здесь – лучник
Маруки – древнейший тип юми
Дзэро - ноль, року - шесть, ён - четыре, нана - семь
Ри – японская мера длины, 3,927 км
Сяку – японская мера длины, 30,3 см
Джеймс сидел в своей каюте первого класса (спасибо Стивенсу, не пожадничавшему на билет для своего корреспондента) и смотрел в окно. Вернее, в иллюминатор, как говорили моряки. Было еще светло, поэтому он скинул туфли, улегся на койку, положил рядом словарь и развернул свиток. С сожалением он отметил, что тот подходит к концу, так что практика японского языка прекратится либо уже на борту судна, если не найдется другого, более интересного занятия, либо вскоре после прибытия в Токио.
Роджерсу было весьма интересно читать эту необычную и странную историю. Ему даже показалось, что он начинает лучше понимать японский менталитет, но потом он себя одернул: «Джимми, ты ведь еще не общался ни с одним японцем, так что не задирай нос!» Было интересно следить за тем, как ученик, так и остававшийся до сих пор безымянным, постигал нелегкие премудрости бытья пэ-пэ-эс-а (этому термину Роджерс так и не смог найти адекватный перевод, поэтому оставлял его как есть). За манерой сэнсэя, наставительной и слегка насмешливой. И за похождениям Ван-И, которого сэнсэй регулярно ставил в пример своему ученику. Ему было интересно, чем же эта история закончится.
До конца пути оставалось два дня.
Пэ-пэ-эс-до
Сэнсэй, удобно расположившийся на татами в тясицу, отпил чая из небольшой чашки.
- Ты усваиваешь новые знания все лучше и лучше, ученик. Скоро ты станешь настоящим пэ-пэ-эс.
- Аригато, сэнсэй.
- Все эти дни ты почти не отдыхал, так, ученик?
- Да, сэнсэй.
- Ты устал?
- Нет, сэнсэй.
- Ответ не правдивый, но тот, который услаждает слух вышестоящего, что и есть главное в наши времена. – Сэнсэй вздохнул. – Но если бы я не прислушивался к своему ученику, каким бы пэ-пэ-эс-ом я был? Поэтому в качестве награды я расскажу тебе еще одну историю тех времен, когда я был молод, а катана Ван-И блистала по всем островам. Внемли же!
Рассказ сэнсэя
То был конец августа (названия месяцев приводятся в русском варианте – Д.В.). Даймё и его сэмё хмуро смотрели на свитки, где красовались списки будущих самураев, а напротив их имен – предметы, которые те не сдали. Даймё потуже затянул свое кимоно, приблизил бумагу к своим глазам и зачитал вслух:
- И-Ди-От – кэндзюцу – неуд! Иайдзюцу – неуд! Кюдзюцу – неуд! Дзюдзюцу – неуд!
- Это не самурай, а крестьянин! – воскликнул один из сэмё, сэмё дзюдзюцу. – Да что там крестьянин! Я для апробации своей работы о новом ударе дзюдзюцу взял крестьян с Окинавы, так вот, любой из них этого
бака уложил бы с закрытыми глазами!
- Нет, он сын богатого купца, но, увы, не слишком талантлив в воинских науках, – печально проговорил даймё. – Возможно, ему ближе тонкие искусства, без которых самурай не самурай, а простой мясник? Если так, то он небезнадежен.
Он прокрутил свиток дальше:
- Хайку – незачет. Танка – незачет. Сэнрю – тоже незачет.
- Видишь? Видишь? Что я говорил! – перебил его сэмё дзюдзюцу. – Выгнать их всех, и пусть торгуют рисом как их отцы, а не пытаются стать самураями!
- Я уже услышал тебя. Не думаешь ли ты, что я не понимаю с первого раза? – осадил его даймё. - Кто еще желает высказаться? Возможно, ты, сэмё кэндзюцу?
С татами поднялся воин в темном кимоно и катаной на поясе.
- Я буду краток, даймё. Если я дам им стеклянный дайто, они и дайто сломают, и харакири сделают.
И неспешно сел.
- Но что мы можем сделать? – задал риторический вопрос даймё. – Ведь они платят мешками риса и ожидают, что мы дадим им бумагу, заверяющую, что они – самураи.
- Сейчас любой
бака может стать самураем! – вскочил сэмё дзюдзюцу.
- Хорошо, друзья. Я пойду к сёгуну или хотя бы в сёгунат и попрошу позволения сделать им сэппуку.
Результат превзошел все ожидания даймё.
- У нас нет денег, и неизвестно, когда император их выделит! Риса едва хватит заплатить тебе и твоим сохэям! Ты знаешь, сколько после очередной междоусобной войны осталось мальчиков? Кого мы будем учить? – кричал сёгун в парадных доспехах, украшенных золотом, а даймё смотрел в пол и теребил свой оби.
- Вы должны принять все пересдачи у всех! Если вы не примете их, хотя бы одного – все сэппуку сделаете! Так и передай своим сохэям!
Даймё так и поступил. Все сэмё и сохэи были ужасно опечалены. Что могло быть хуже – наблюдать, как твое ремесло, дело всей твоей жизни, опошляется в немытых лапах неумелых учеников, которые не хотят ничему учиться!
В додзё заглянул один из неучей:
- А можно пересдать кэндзюцу?
- Он даже не сделал рэй! – прошептал сэмё кэндзюцу.
- Пока нет, график будет в сентябре, – сказал даймё и отвернулся.
- А я слышал, что можно уже сейчас! Я ведь активист, в кабуки играю! – не отставал настырный лентяй.
Даймё хотел выхватить катану и разрубить негодяя пополам, от плеча до пояса, но сдержался, только про себя обозвав наглеца «кагэма».
- Приходи в сентябре, тогда и пересдашь.
- Обязательно пересдам! – ухмыльнулся недоучка. – Мой отец сёгуну вчера два мешка риса отдал, и сакэ тоже! И остальные велели передать, что в сентябре придут пересдавать!
Последние слова прозвучали угрожающе.
Сохэи переглянулись. Ножны сэмё кэндзюцу были старые и вытертые, а кимоно сохэев давно не мешало бы обновить.
- Что же нам делать? – произнес сэмё кюдзюцу. – Мы не можем их выгнать. Но если мне придется поставить им что-нибудь кроме неудов, я сделаю себе сэппуку.
- А ты что скажешь? – обратился даймё к сэмё дзюдзюцу. – Ты же больше всех орал!
И даймё рассмеялся. Их старый друг тихонько спал, сидя на татами. Его с хохотом растолкали.
- Кончай свой инэмури! Есть ли у тебя идеи?
- Одна. – Тот был смущен. – Мы должны пойти к бодхисаттве, и если он нам не поможет – не поможет никто!
Все зашумели, признавая его правоту и удивляясь, как сами не додумались до этого.
Бодхисаттва, которого звали Бута-но-чичи, жил отшельником недалеко от университета. Никто из сохэев не знал, откуда тот пришел, а на вопросы тот лишь усмехался в усы и говорил о бурной юности. Но завоевал огромный авторитет у сохэев мудрыми советами и своей добротой. К нему и направили стопы даймё и сэмё.
Когда они зашли к бодхисаттве, тот заканчивал трапезу, отпивая сакэ с васаби. Сохэи замерли в почтительном ожидании, а потом уселись на татами.
- Почтенный Бута-но-чичи, у нас к тебе дело, не терпящее отлагательства. – начал даймё и изложил суть.
Бодхисаттва задумался, потом молвил:
- Повтори, даймё, что тебе сказал сёгун, и в точности.
- Он сказал «Если вы не примете их, хотя бы одного – все сэппуку сделаете!». – повторил даймё.
- Так я и думал, - ответил Бута-но-чичи и продолжил. - Я дам вам совет. Он сказал «Если вы не примете их» - так пусть не вы их не примете, а кто-то другой!
- Но кто же согласится на это?
Бута-но-чичи улыбнулся.
- Когда-то, до того, как я стал бодхисаттвой, я знавал одного человека по имени Ван-И.
- Того самого? – ахнул сэмё кэндзюцу.
- Вижу, его слава летит впереди него самого. Так вот, найдите его и попросите стать на время вашим дайдзё-дайдзином, я уверен, что он не откажет.
- Но сколько же нам нужно будет заплатить за это?
- Насколько я знаю своего друга Ван-И, он с радостью поучаствует в этом деле! Но приготовьте хорошей рисовой похлебки, он требует первосортную.
Даймё и сэмё с поклонами вышли и отправились на поиски Ван-И.
Сэнсэй сделал паузу, отпил еще чаю и продолжил.
В это время Ван-И и я, его ничтожный ученик, были недалеко от того вуза, возвращаясь с поездки туда, где Ван-И был оппонентом. Мы остановились на постоялом дворе и решили отдохнуть от дороги. К тому же шли дожди, и дорога заметно размокла. Кроме нас, там были еще два самурая, тоже застигнутых непогодой.
Однажды утром нас разбудил шум подкованных конских копыт. Я стал за дверью с палкой, а Ван-И положил руку на катану – у него было много недоброжелателей. Через несколько секунд вбежал человек в пыльной одежде. Я махнул палкой, но тот краем глаза уловил мое движение, еле успел увернуться и посмотрел на меня исподлобья.
- Я пришел к Ван-И, слух о появлении которого здесь дошел до моих ушей! – надменно молвил незнакомец, а потом словно поник. – И у меня есть просьба, помочь которой может только он!
- Я слушаю тебя, незнакомец, - откликнулся Ван-И, - и прости, что мой ученик проверял тебя. У меня много друзей, но и врагов немало. Так что у тебя за беда?
Это был сам даймё, он и рассказал нам эту историю. Два самурая (я определил в них пэ-пэ-эс-ов по чернилам на рукавах кимоно и на пальцах), сидевшие за соседними столами, повернули головы в нашу сторону и прислушивались. Мы встречали много подобных историй, и каждый раз мое сердце переполнялось гневом. Ван-И же был спокоен.
- Так ты хочешь, чтобы я стал дайдзё-дайдзином и помог вам справиться с ними?
- Да, Ван-И.
- Я могу это сделать по кэндзюцу и иайдзюцу, а мой ученик будет ассистировать мне, сам же он хорошо знает дзюдзюцу.
На самом деле я отлично знал и иайдзюцу с кэндзюцу, но в ту пору я был молод и горяч, а Ван-И не хотелось, чтобы мне пришлось искать себе новую катану взамен старой, выщербившейся о катаны и ребра глупцов, как бывало уже неоднократно. Ведь найти хороший меч сейчас гораздо сложнее, чем изрубить глупцов в нагоя-оби.
- Но, - продолжил Ван-И, - если взять кюдзюцу и искусства – у меня нет по ним степеней. Хотя, - помолчав, он добавил, - есть публикации.
Тут пэ-пэ-эс из-за соседнего стола кашлянул и подсел к нам.
- Простите, братья-пэ-пэ-эс, что мешаю вашей беседе, но я услышал, что вам нужен пэ-пэ-эс, знающий кюдзюцу?
Этот пэ-пэ-эс был широк в плечах и носил бородку. Окинув его взглядом, я подумал, что он с легкостью поднял бы и выжал тридцать два кана.
- Меня зовут Юми-сан, и я давно занимаюсь кюдзюцу. Для чего вам нужен такой специалист?
- Как же, Юми-сан, я читал твои свитки по кюдзюцу, где ты рассказывал о стрельбе из маруки! – воскликнул Ван-И. Он начал говорить, что борьба с
бака – дело тяжелое, неблагодарное, но необходимое. Юми-сан подумал и сказал, что согласен.
- Итак, остаются искусства! – подытожил даймё.
Тут к нам подсел второй пэ-пэ-эс, уже в летах, поседевший.
- Я Дзэро-року-ён-нана, но можно просто Дзэро. Моя специальность – счет, но счет прикладной – например, слогов в хайку. Я слышал о твоей честности, Ван-И, и буду рад сражаться с
бака плечом к плечу с тобой.
- Прекрасно! – воскликнул даймё. – У нас есть не один пэ-пэ-эс, а целых четыре! Теперь поспешим к нам – должники придут через три дня.
Скачка по грязной дороге была утомительна, хотя мы проехали лишь несколько ри. Проезжая мимо дома Бута-но-чичи, даймё спешился и вошел к нему:
- Мудрый Бута-но-чичи, к нам пришел не один Ван-И, но четыре пэ-пэ-эс-а!
- Четыре…
- Я старался, как только мог!
- Вообще-то я подумывал, что нужно будет четыре, но потом решил, что тогда ты приведешь десятерых! Дай гостям отдохнуть с дороги, и пусть они преподадут лентяям такой урок, которые те запомнят до конца жизни.
Сэнсэй усмехнулся.
- Да уж, они запоминали его на всю жизнь! А сёгун даже обрадовался, когда узнал, что такие солидные пэ-пэ-эс-ы пришли аттестовать его платников. Вскоре он об этом пожалел. Вернее, когда узнал об этом, он пожалел.
***
За два дня до пересдачи
Сёгун получил письмо, в котором сообщалось, что его ждут в столице, чтобы вручить знак отличия «Заслуженный сёгун Страны Восходящего Солнца», надел парадные доспехи и отправился в путь. Путь был длинным, и вернуться он рассчитывал не раньше, чем через неделю.
Он был слишком напыщен и самодоволен, чтобы узнать, на самом ли деле его вызвали и была ли грамота настоящей. Теперь он ничего не мог поделать с приближающимся роком.
***
День пересдачи
Кюдзюцу
Первый студент взял юми тетивой от себя. Юми-сан закрыл лицо рукой, а потом взял
бака за шиворот, порвал его свиток с оценками и выкинул его за ворота зала.
Второй не надел нарукавник, и стрела ударила его по запястью, разрывая кожу и сосуды. «Дешево отделался!» - подумал я.
Третий, целясь в соломенное чучело, чуть не попал в Юми-сан. Тогда в дело вступил я:
- Юми-сан, ты слишком добр с ними. Позволь, я дам тебе совет!
- Слушаю тебя.
- Тот из них, который промахнется, должен занять место мишени! Все равно они не попадут даже с одного сяку!
Я почти угадал. К концу пересдачи у нас было всего два мертвых
бака, несколько упавших в обморок и уйма не сдержавших себя. Их вынесли за ворота вуза те, кто могли идти, и многие, убоявшись следующих пересдач, оставили идею стать самураями. Но были и более упорные.
Искусства
Дзэро исчеркивал сочинения студентов красной тушью одно за другим.
- Вы не умеете считать! – воскликнул он. – В хайку у вас не 17 слогов, а 15, или 20, или вообще 27!
- Я умею! – обиженно ответил один из них.
- Ну посчитай!
- Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь… - бодро начал тот, а потом задумался. – Девять? Нет, десять! Да какая разница, вот мой отец может вам дать столько риса, сколько захотите!
- Вывести их вон, всех!
Я охотно исполнил приказ и позволил себе небольшую вольность – сильно, но аккуратно выкручивать пальцы тем, кто пытался возмутиться.