Поскольку зашла речь о коллегах, и я упомянул имя
http://www.aspirantura.spb.ru/forum/...ead.php?t=2071 Доктора Ливси , считаю своим долгом привести ниже описание того, как всё это происходило 10 лет назад.
Трактат о докторстве
и докторизме.
«Я хочу видеть доктора
с лекарством в чистой руке»
Б.Г.
1.
«Он живет на Петроградской,
в коммунальном корридоре,
между кухней и уборной»
Б.Г.
Когда к Городу вплотную подступает зима, доктора перебираются из прохладных, затененных комнат в жарко натопленные газовыми плитами кухни. Для того, чтобы доктора чувствовали себя на кухне комфортно, она должна быть советской. Для тех читателей, кто не знаком с таким знаковым понятием, приведем описание этого уникального в мировой истории пространственно-временного континуума. Итак, советская кухня – это помещение, площадью в 6 м2 с единственным окном на грязный двор, или не менее грязную улицу. Из окна постоянно дует.
На кухне обычно размещаются:
газовая плита,
стол,
около шести тумбочек,
стулья,
табуретки (по необходимости)
и холодильник марки «ЗиЛ» выпуска 60х годов.
Кстати, о последнем предмете интерьера советской кухни необходимо сказать особо. Это *когда-то белого цвета гроб высотой в полтора метра и шириной в метр. Несмотря на его явные неудобства в обращении (малый объем, закрывающаяся ногой дверь, цепляющаяся за всех ручка и т.д.) и довольно невежливые (отнюдь не аппетитные) звуки, которые он издает преимущественно во время исполнения докторами песен, он все-таки, бесконечно любим ими. Дело в том, что в его недрах можно (иногда) найти пожелтевший огрызок сала, который будет поделен на 12 частей из расчета на 7 человек и 4 бутылки водки. Иногда, там можно также обнаружить некий соус, из которого, подобно каше из топора, можно приготовить чудесные макароны. И еще одна, и, пожалуй, главная причина неразделенной любви докторов к холодильнику – это имеющаяся в нем, запираемая на сосновую щепочку, морозилка, которая при желании может достичь температуры –10 градусов, вполне достаточной для получасового охлаждения водки, коя служит у докторов естественным продуктом питания.
И вот, после укладывания данного бесценного продукта по месту его предварительного назначения, и йока-гири для закрытия двери, доктора ставят чайник на газ…
Когда воды остается ровно наполовину, а на дне чайника появляется новый *толстый-толстый слой накипи, доктора спохватываются, и спасают его от полного уничтожения. Потом, уже не спеша, кто-то из них берет чайник, и наливает кипяток в стаканы с кофе. Как правило, считается доброй традицией, наливая собеседнику чай, дрогнуть рукой и попытаться откипятить джинсы доктора, не снимая их с доктора. Облитый, обычно, некоторое время молча сидит, тупо уставившись на свой слегка подмоченный туалет, и лишь когда до него доходит суть происходящего, вскакивает и начинает, нелепо водя в воздухе руками, поминать не к месту совершенно безобидных лесных тварей, как-то:
Змею подколодную
Жабу ползучую
Свинью безрукую
Таракана запечного
и добрую, старую собачку Вервольфа.
Когда джинсы оказываются снятыми, развешанными на батарее и давно забытыми, а обожженное место добротно полито подсолнечным маслом и заботливо запахнуто халатом, доктора вспоминают про давно остывший кофе, и без всякого удовольствия, выпивают его в три приема. После чего, чайник снова ставится на газ, и уж на сей раз, процедура наливания кипятка проходит без эксцессов, так как, свободный от выполнения этой сложной церемонии доктор, демонстративно встает, и дело ограничивается заменой мокрой табуретки на сухую.
Потом доктора берут по пачке сигарет, и начинается добрый разговор из серии «за жизнь» под кодовым названием «гнилой базар». За время разговора чайник ставится на плиту около 10 раз, и приканчивается небольшая (грамм на сто) банка растворимого кофе.
По окончании кофе, доктора приходят к выводу, что на протяжении около получаса раздаются звонки в дверь и стуки в окно. Тогда, открываются все отверстия, куда могут проникнуть озверевшие от тридцатиминутного ожидания на морозе люди, и происходит, ставшее уже доброй традицией упоминание вышеперечисленных животных, со стороны гостей, а доктора достают уже прижившиеся в прихожей атласы с цветными картинками по биологии, и в два голоса, acapella, проводят вновь прибывшим краткий курс введения в анатомию человека, указывая каждому конкретные взгляды на его вежливое поведение, а также, распределяя между гостями маршруты и направления их путей в данный момент. После чего произносится кодовая фраза гостеприимного хозяина: «Черт с вами, раз уж пришли, проходите», - и порядком измученные друзья медицины шумно вваливаются в переднюю, источая запах мороза, и натряхивая по углам маленькие сугробики снега.
Когда все пальто и куртки развешиваются, у гостей достает сил только на то, чтобы хором исполнить (acapella) арию «Согрей, хозяин, водкой нас», плавно перемещаясь на кухню. И тут обнаруживается, что пока доктора пили чай, куда-то исчезли три бутылки водки. А на столе – засохшие кусочки белого хлеба и две пустые стопки.
Озадаченно глядя в пустую морозилку, доктора выясняют, что гости ничего не принесли («Н-да? Странно…»), и не давая никому опомниться, отбирают самых сильных духом и телом, проводят репарацию всех присутствующих и экстренными темпами собирают и отправляют за дверь поисковую экспедицию с точными указаниями, сколько нужно купить водки, где можно достать макароны, и каких сигарет надо купить на чудом оставшиеся деньги. Окрыленная докторскими наказами и атласом родного края для 6 класса вспомогательной школы, экспедиция уходит в ночь, а оставшиеся скорбно переносят принадлежности для чайной церемонии в комнату, смахивая со стола и дивана:
постельное белье,
брюки,
пиджаки,
галстуки,
и прочую мелочь, столь необходимую докторам в их многотрудной, повседневной жизни.
2.
«И к нему приходят люди
с чемоданами портвейна…»
Б.Г.
Когда выпит третий чайник, возвращается заросшая снегом и бородами поисковая группа, замерзшая до обморожения третьей степени, которое, по единодушному мнению докторов, приведет к гангрене, если немедленно не принять оперативные меры. И меры принимаются.
Из шкафа достается посуда, чашки смахиваются со стола, и полуживая, но безумно счастливая экспедиция, достает добычу из внутренних карманов своей не по сезону легкой одежды. Запотевшие с мороза бутылки, ставятся на стол, и начинается терапия. Это очень сложный, длительный и серьезный процесс. В пострадавших вливается водка, им не дают даже закусить, так как, принесенные ими макароны будут готовы только через 40 минут, да и то, если про них не забудут, и они не сгорят. Но, все рано или поздно проходит, кончается и принудительное лечение. Тогда доктора берут в руки по гитаре, и начинают жить с ними.
Гитара! Для докторов – это женщина, которая всегда рядом, всегда поможет и утешит. Она врачует раны, она дарит и приумножает радость. Оду гитаре! Те, кто умеют ее слушать, те понимают жизнь. Шесть струн, длинный, стройный гриф, изящный корпус и божественный голос. Не ревнуйте доктора к гитаре! Ведь она его к вам не ревнует. Она дарит вам радость первоздания и боль потери. Она разделяет ваше настроение. Примите ее такой, какая она есть, и вы познаете радость общения.
Итак, доктора берут гитары и живут. К концу второго такта, все более-менее похожее на музыкальные инструменты разбирается по рукам, и вот уже звучит Песня, облаченная в сияющий пурпур аранжировки. *И уже не два одиноких голоса звучат в ночной тишине московской квартиры, стройный хор, многоголосье разливается в радиусе двух этажей.
Это судьба. Это жизнь. Это – Песня. Песня не похожая ни на одну другую. Потому что, также как нельзя дважды войти в одну реку, так нельзя дважды спеть одну песню. Каждый раз в ней будет что-то новое, в зависимости от чувств людей, ее исполняющих.
Так играется 10, 15, 20 песен, и, когда веселье достигает своего апогея, доктора осознают, что без них можно обойтись, и тихо исчезают на кухню, оставляя собравшимся право на сольные партии на марокасах. На кухне ставится на газ чайник и поднимается избитый вопрос: «Ну, что скажешь, док?» - и док, порой такого скажет!
Обсуждается все. От сегодняшнего состава собравшихся, до развития социальной энтропии. От глубин космоса до гастронома на углу. Самое главное и удивительное, что между всем этим проводится четкая корреляция! *Разговор незаметно переходит с чая на кофе, а с кофе на водку, и продолжается часа два.
Обычно именно через это время, люди начинают интуитивно чувствовать, что можно прийти к докторам и не нарваться на крупные неприятности. Таким образом около 5 утра, все перевоплощаются на кухню. И когда на узком пространстве размещается от семи и более человек, у них развивается настолько сильное чувство локтя, сплоченности и уверенности в необходимости взаимного общения, что, глядя на эту веселую толпу, возникает ощущение большой семьи. Такая радость продолжается часов до семи или восьми, а потом, доктора объявляют протокол на данную ночь закрытым и отправляются спать. Редко, когда они спят поодиночке. Подчас скученность народа в кровати достигает 4-5 человек на одного доктора. Люди доползают до постелей и ложатся, падают, засыпая. Приходит здоровый ликеро-водочный сон, на смену которому вступит в свои права утро, которое начнется около часа дня.
3.
«А потом приходит утро –
все прокурено и серо,
подтверждая старый тезис,
что сегодня – тот же день, что был вчера».
Б.Г.
А утром доктора выходят на кухню, жмурясь на яркое воскресное солнце. Трясущимися руками они открывают все пачки, разбросанные вчера, в поисках сигарет. Когда сигареты найдены, доктора прикуривают и со смешанным выражением удовольствия и мерзости на лице, выпускают дым первой затяжки.
Так они сидят, тупо глядя в пространство, пока к ним не доберутся все остальные. На шатающихся конечностях люди доползают до места назначения, и рассаживаются где придется. Единственная проблема, которая их волнует – это наличие, а вернее почти полное отсутствие сигарет в доме.
Наконец, один из докторов докуривает, и хриплым, надсадным голосом, произносит, ни к кому, однако не обращаясь: «Помнится вчера у нас оставалась ВОДКА». Слабонервные сразу мечутся из кухни в места с проточной водой, а оставшиеся отвечают в том смысле, что да-де, была такая сякая, только, наверное, не стоит называть ее настоящим именем, а стоит просто молча употребить. Что и делается к удовольствию всех присутствующих. И, хотя, глядя на их лица об удовольствии даже подумать страшно, после проникновения огненной жидкости по пищеварительному тракту и далее в кровь, ко всем проснувшимся приходит облегчение, благодать, и после этого, тишину нарушает только периодическое урчание в желудке.
Через некоторое время люди покидают докторов, и тем приходится с каждым уходящим пить «на посошок» и «по стремянной».
Когда за последним уходящим закрывается дверь, доктора идут на кухню и ставят чайник на газ…
(с) Доктор Буги. 1993-1994 г.г.