Скрытый текст
Расширение — это синтез?
Обратимся теперь к расширяющим суждениям. Кант делит их на априорные (теоретические) и апостериор-
Кант И. Логика. // Трактаты и письма. М., 1980. С. 371.
182
183
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
ПРОБЛЕМА ОНТОЛОГИЧЕСКОЙ РЕФЕРЕНЦИИ ТЕОРЕТИЧЕСКИХ
ТЕРМИНОВ
ные (эмпирические). И те, и другие, с его точки зрения, могут быть только синтетическими: «Синтез многообразного (будь оно дано эмпирически или a priori) порождает прежде всего знание, которое первоначально может быть еще грубым и неясным и потому нуждается в анализе; тем не менее, именно синтез есть то, что, собственно, составляет из элементов знание и объединяет их в определенное содержание. Поэтому синтез есть первое, на что мы должны обратить внимание, если хотим судить о происхождении наших знаний»246.
Рассмотрим только априорные расширяющие суждения. Обсудим два вопроса: 1. Существуют ли такие суждения? 2. Если да, то действительно ли они могут быть только синтетическими? Кант утвердительно отвечает на оба вопроса. Следовательно, вопросы «Как возможны априорные расширяющие суждения?» и «Как возможны априорные синтетические суждения?» имеют для него один и тот же смысл.
Как известно, главное расхождение между Кантом и логическим эмпиризмом заключается в том, что послед ний отрицает существование априорных синтетических суждений. Эмпиризм, пишет Р. Карнап, «можно определить как точку зрения, которая отрицает существование синтетического априорного знания»247. А поскольку априорный синтез и априорное расширение знаний
для Канта синонимы,это означает, что логический эмпиризм отрицает существование априорного расширяющего знания.
Это расхождение принципиально. Кант считает, что именно в ответе на вопрос «Как возможны априорные синтетические суждения?» заключается «истинная задача чистого разума»248. Почему это так, объяснил еще Декарт: тот, кто осознает следствия, вытекающие из вечных и, следовательно, априорных истин, сможет иметь доказательство a priori всего того, что может появиться не только в реальном мире, но и в любом из возможных миров249.
Таким образом, вопрос, как возможно априорное расширение наших знаний, — это вопрос о гносеологическом механизме теоретического познания. То, что Кант называл априорным расширением знания, Гегель называл восхождением от абстрактного к конкретному. В этих же терминах процесс теоретического познания обсуждался и в марксистской гносеологии.
Ответить на вопрос Канта — значит понять, чем расширение (саморазвитие) теоретического знания отличается от его прояснения (экспликации). Это отличие так же трудноуловимо и так же принципиально, как и отличие прояснения от тавтологии.
Кант И. Критика чистого разума// Соч. в 6т. Т.З. М.,1964. С. 173. Карнап Р. Философские основания физики. М.,1971. С.245.
248 Кант И. Критика чистого разума// Соч. в 6т. Т.З. М.,1964. С. 117.
249 Декарт Р. Мир или трактат о свете. Декарт Р. Сочинения. Т. 1,
М.,1989. С. 206.
184
185
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
ПРОБЛЕМА ОНТОЛОГИЧЕСКОЙ РЕФЕРЕНЦИИ ТЕОРЕТИЧЕСКИХ
ТЕРМИНОВ
Воспользуемся для обсуждения этого вопроса кан-товским примером априорного расширяющего суждения: «5+7=12». Конечно, о том, что сумма 7 и 5 равна 12, я могу просто вспомнить, если когда-то уже складывал эти числа. Тогда суждение «5+7=12» будет для меня проясняющим. Но Кант, судя по всему, имеет в виду ситуацию, когда человек, например ребенок, имея лишь числа 5, 7 и правило сложения, впервые получает 12. Чтобы увидеть, что этот акт, осуществленный впервые, действительно расширяет знание, нужно воспользоваться двумя философскими категориями: «возможность» и «действительность». Именно в разнице между ними — ключ к природе расширяющих априорных суждений.В числах 5, 7 и правиле их сложения заложена возможность числа 12. Но реально его еще нет. Осуществляя процедуру сложения, ребенок превращает возможность в действительность. Равенство «7+5=12» отличается от тавтологий 12=12» и «7+5=7+5» именно тем, что приравнивает не действительность к действительности и не возможность к возможности, а фиксирует переход возможности в действительность.
Проясняющее суждение не выполняет такой работы. Проясняемое знание уже существует до акта его прояснения. Мы лишь вспоминаем и осознаем его. Если этой «малостью» пренебречь, отличить экспликацию знания от его расширения не удастся.
Итак, расширяющие априорные суждения — такая же реальность, как и проясняющие. Но почему
Кант считает все расширяющие суждения синтетическими, почему он утверждает, что «ни одно понятие не может по содержанию возникнуть аналитически»250?
Расширение — это и анализ!
Возьмем пример: 12-7=5. Это такое же априорное расширяющее суждение, как и 5+7=12. Но не синтетическое. Здесь нам предзадана информация о целом (числе 12), одной из его частей (числе 7) и правиле вычитания. Результатом применения этого правила к этим числам является знание о второй части целого (числе 5). А это анализ. Причем расширяющий анализ.
На мой взгляд, причина, по которой Кант считает все расширяющие суждения синтетическими, та же, по какой он все проясняющие суждения считает аналитическими: наивное понимание, но на этот раз не анализа, а синтеза: он включает в его задачу задачи анализа. Исследуя проясняющие суждения, Кант приписывает проясняющему (формальному) анализу функции проясняющего (формального) синтеза. Исследуя расширяющие суждения, Кант приписывает расширяющему (содержательному) синтезу функции расширяющего (содержательного) анализа. В результате первой ошибки синтез был исключен из числа методов прояснения знания, в результате второй — анализ был исключен из числа
250 Кант И. Критика чистого разума // Соч. в 6 т. Т.З. М.,1964. С. 173.
186
187
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
ПРОБЛЕМА ОНТОЛОГИЧЕСКОЙ РЕФЕРЕНЦИИ ТЕОРЕТИЧЕСКИХ
ТЕРМИНОВ
форм расширения знания. Синтез слился с демонстративным выводом, с дедукцией.
В результате этих двух ошибок стало невозможно отличить не только анализ от синтеза, но и прояснение априорного знания от его расширения. Действительно, почему суждение «Все тела протяженны» — аналитическое и проясняющее, а «Все тела имеют тяжесть» — синтетическое и расширяющее? Можно понять неопозитивистов, которые в итоге, так сказать, «пнули доску»: отказались отличать не только расширяющие суждения от проясняющих, но и аналитические от синтетических.
Если исходить из классической теории анализа и синтеза, согласно которой разница между ними вторична по отношению к разнице между элементами и структурой предметов, то легко увидеть, что разница между расширяющим и проясняющим суждением такая же, как между только что придуманным анекдотом и анекдотом, повторенным в сотый раз. Она не в их логической структуре и не в их смысле, а в способе получения: закон Архимеда, только что сформулированный самим Архимедом, — расширяющее суждение, тот же закон, повторенный школьным учителем, — проясняющее.
Здесь полная аналогия с разницей между содержательным и формальным обобщением: переход от понятия «свет» к понятию «электромагнитное излучение», впервые осуществленный Максвеллом, — это содержательное обобщение, тот же самый переход, репродуцирующий открытие Максвелла, — формальное. Еще раз
другими словами: деление теоретических суждений на аналитические и синтетические не совпадает с делением их на проясняющие и расширяющие. Это деления по разным основаниям. (Если, конечно, не задавать это совпадение определением).
Итак, будем различать: 1) формальный анализ и содержательный анализ, 2) формальный синтез и содержательный синтез, 3) формальное обобщение и содержательное обобщение, 4) формальное ограничение и содержательное ограничение.Формальные анализ, синтез, обобщение и ограничение проясняют априорное знание. Содержательные анализ, синтез, обобщение и ограничение расширяют его. Симметрия — полная. А это значит, что даже если бы неопозитивистам удалось истолковать все априорные суждения как проясняющие, они не избавились бы от проблемы аналитического и синтетического.
Итак, исторической заслугой Канта является деление теоретических суждений на расширяющие и проясняющие. Это позволило выделить в чистом виде проблему саморазвития теоретического знания. Но отождествление прояснения с анализом, а расширения с синтезом было ошибкой, заведшей в тупик как теорию анализа и синтеза, так и теорию эмпирического и теоретического. Чтобы выйти из этого тупика, достаточно просто привести кантовское деление теоретического знания на проясняющее и расширяющее в соответствие склассическои, аристотелевской теорией анализа и синтеза.
188
189
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
ПРОБЛЕМА ОНТОЛОГИЧЕСКОЙ РЕФЕРЕНЦИИ ТЕОРЕТИЧЕСКИХ
ТЕРМИНОВ
Неопозитивисты пошли другим путем: они довели до логического конца следствия, вытекающие из кан-товского отождествления прояснения с анализом, а расширения с синтезом. Не обнаружив ни смысловой, ни структурной разницы между внутренним содержанием расширяющих и проясняющих суждений, они отождествили расширение с прояснением, а синтез с анализом. Для полной дискредитации теоретического познания оставалось только истолковать все априорные суждения как тавтологии. В итоге возникла бы, как говорит Г. Кюнг, «простая и легко запоминающаяся картина»: априорное=аналитическое=та втологическое.
Прямого отождествления всех априорных, теоретических суждений именно с аристотелевскими тавтологиями в логическом эмпиризме нет. Но если поддаться этому соблазну, то, «следуя позитивистским представлениям о математике, было бы легко написать математическую книгу таким образом: а=а=а»25\ Именно для того, чтобы предотвратить это, я исключил тавтологии из числа не только теоретических суждений, но и суждений вообще.