Портал аспирантов
 

Вернуться   Портал аспирантов > Общие > Дискуссионный зал > Общенаучные дискуссии

Ответ
 
Опции темы
Старый 30.08.2015, 17:26   #1
Димитриадис
Platinum Member
 
Аватар для Димитриадис
 
Регистрация: 15.12.2009
Адрес: живу тут на форуме
Сообщений: 6,504
По умолчанию Анализ и синтез. Философские и методологические основания

Сабж.

Возникла необходимость разобраться в философско-методологических основаниях анализа и синтеза - как философских категорий, как общенаучных методов исследования, возможно, еще в каких-то аспектах соотношения этих двух категорий.

Начать, наверное, следует с Гегеля. Что именно из него почитать? Кто еще из великих писал об анализе, синтезе и их отношениях между собой?
---------
"О, если бы вы только молчали! это было бы вменено вам в мудрость..."
Димитриадис вне форума   Ответить с цитированием
Реклама
Старый 31.08.2015, 10:38   #2
Longtail
Gold Member
 
Аватар для Longtail
 
Регистрация: 04.05.2007
Адрес: Северное Реутово
Сообщений: 2,439
По умолчанию

Кант, аналитические и синтетические суждения. По-моему, в Критике чистого разума.
Longtail вне форума   Ответить с цитированием
Старый 31.08.2015, 13:37   #3
прохожий
Заблокирован
 
Регистрация: 26.09.2013
Сообщений: 7,468
По умолчанию

Я думаю надо начать с энциклопедий (например Нов. фил. энц.) Там есть отсылки к первоисточникам и личностям.
прохожий вне форума   Ответить с цитированием
Старый 01.09.2015, 13:40   #4
прохожий
Заблокирован
 
Регистрация: 26.09.2013
Сообщений: 7,468
По умолчанию

кстати вот сегодня наткнулся, ловите

Скрытый текст
Левин Г. Д.

Л 12 Проблема универсалий. Современный взгляд. - М.: Канон +, 2005.'- 224 с. - (Современная философия). ISBN 5-88373-174-0.

Классическая теория анализа и синтеза

И мир в целом, и каждый предмет мира состоят из материи и формы или, что не меняет сути дела, элементов и структуры, частей и отношений между ними. Этому делению предметов соответствует деление процессов, происходящих и в объективном мире, и в человеческом сознании, на аналитические и синтетические:

177


ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ПРОБЛЕМА ОНТОЛОГИЧЕСКОЙ РЕФЕРЕНЦИИ ТЕОРЕТИЧЕСКИХ

ТЕРМИНОВ



1.​ Природный анализ — это разложение предметов на части, а природный синтез — объединение этих частей в новые предметы сообразно заложенным в них объективным возможностям.

2.​ Практический анализ — это расчленение предметов на такие компоненты, а практический синтез — объединение их в такие целостности, которые в самой природе никогда не реализовались бы.

3.​ Мысленный анализ отделяет от предметов то, что-ни в природе, ни на практике неотделимо, например, улыбку Чеширского кота от самого кота, а мысленный синтез соединяет то, что по законам природы соединить невозможно, например, голову быка с телом человека.

Различают инстанциальную2*1 (от англ. instance — пример) и пропозициональную (от awni.proposition — предложение) трактовку анализа и синтеза. В первом случае анализ понимается как мысленное разложение объективно существующего предмета на компоненты, а синтез — как мысленное же объединение этих компонентов в целое. Во втором случае анализом и синтезом называют преобразование предложений, обслуживающее инстанционально понимаемые анализ и синтез.

4. От анализа и синтеза объективно существующих
предметов отличают метаанализ и метасинтез, т.е. ана-

241 Другое название для нее — «генетически-конструктивный метод». // Новая философская энциклопедия. Т. 1.М., 2000. С. 499—500.

лиз и синтез знания о мире. Метаанализ и метасинтез часто путают с объектными анализом и синтезом. Даже Кант, с его выдающейся способностью к «сверхтонким расщеплениям», не всегда ясен в этом пункте.

По другому основанию в классической теории различают, с одной стороны, содержательный, а с другой, — формальный анализ и синтез. Они различаются так же, как содержательное и формальное обобщение. Содержательный анализ открывает в исследуемом предмете ранее неизвестные части. Содержательный синтез обнаруживает в нем те ранее неизвестные отношения, которые образуют из этих частей сам исследуемый предмет.

Формальный анализ проясняет наше знание о частях уже изученного предмета. Формальный синтез проясняет знания об отношениях, образующих этот предмет из этих частей.

Когда Д. Томсон впервые показал, что в состав атома входят электроны, он осуществил первый акт его содержательного анализа. Когда Э. Резерфорд создал планетарную модель атома и показал, благодаря каким отношениям между электронами, протонами и нейтронами возникает атом, он совершил содержательный синтез. Когда современные преподаватели рассказывают студентам об открытиях Томсона и Резерфорда, они осуществляют формальный анализ и формальный синтез.

И последнее, что необходимо сделать для успешного анализа кантовского учения о теоретическом зна-



178

179


ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ПРОБЛЕМА ОНТОЛОГИЧЕСКОЙ РЕФЕРЕНЦИИ ТЕОРЕТИЧЕСКИХ

ТЕРМИНОВ



нии, — это различать наивное и классическое понимания анализа и синтеза242. Наивное понимание трактует анализ как мысленное разложение исследуемого предмета на любые компоненты: части, свойства и отношения. В итоге в предмете не остается ни одного компонента, отражение которого можно было бы включить в задачу синтеза.На вопрос, какую сторону объекта мы узнаем на синтетической стадии его исследования, ответить нечего. Синтез остается без работы. «Анализ объекта» и «исследование объекта» становятся синонимами.

Так часто понимают анализ не только в философии, но и в конкретных науках. Например, математический анализ включает не только дифференциальное, но и интегральное исчисление. Поэтому раздела «Математический синтез» в математике нет. Без синтеза существуют экономический, психологический и другие виды анализа. Такое понимание анализа отражено в американской «Encyclopedia of Philosophy»: здесь есть обстоятельная статья «Анализ» и отсутствует статья «Синтез». Таково логическое следствие из наивного понимания анализа.

242 Вплоть до начала 20 века в математике никаких ограничений не накладывали на тракговку элементов множества. Считалось, что оно может включать что угодно, даже само себя. Такое понимание множества называют наивным. Именно оно породило кризис оснований математики в начале 20 века. По аналогии я предлагаю назвать наивным и ничем не ограниченное понимание анализа и синтеза.

Но логика не всемогуща. В «Новой философской энциклопедии» анализ определяется как «процедура мысленного, а часто и реального расчленения исследуемого объекта ... на части (признаки, свойства, отношения)»243. Таким образом, перед нами наивное определение анализа, не оставляющее ничего на долю синтеза. Тем не менее, несколько ниже синтез определяется как «соединение различных элементов, сторон предмета в единое целое (систему)».244 Но ведь соединить элементы в систему — значит отразить те отношения, которые как раз и образуют из них эту систему. А их отражение уже включено в задачу анализа.Эту, господствующую в отечественной литературе, точку зрения на анализ и синтез естественно назвать эклектической.

Наивному пониманию анализа в литературе часто противостоит столь же наивное понимание синтеза. Авторы статей о синтезе не довольствуются тем, что восстанавливают справедливость — возвращают ему функцию, аннексированную анализом. Нередко они и сами совершают аннексию, приписывая синтезу познание не только отношений, образующих целое из его элементов, но и самих этих элементов.

243 Бирюков В.В. Анализ. // Новая философская энциклопедия. Т. 1.
М., 2000. С.97

244 В.Н. Садовский. Синтез. //Новая философская энциклопедия. Т.
З.М., 2001.С. 546.



180

181


ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ПРОБЛЕМА ОНТОЛОГИЧЕСКОЙ РЕФЕРЕНЦИИ ТЕОРЕТИЧЕСКИХ

ТЕРМИНОВ



Классическая трактовка анализа и синтеза — это гносеологическое следствие из деления универсума на материю и форму (структуру и элементы, отношения и их носители). Нужно различать гносеологическую задачу и гносеологический механизм анализа и синтеза. Гносеологическая задача анализа — познать элементы целого. Гносеологически механизм — мысленное разложение целого на части. Гносеологическая задача синтеза — переход от знания частей к знанию целого. Его гносеологический механизм —познание тех отношений, которые образуют это целое из этих частей. Предмет анализа — элементы, предмет синтеза — структура.

Теперь, опираясь на классическое понимание анализа и синтеза, попытаемся понять мотивы кантовского отождествления всех проясняющих суждений с аналитическими.

Прояснение — это анализ?

Поставленный Кантом знак равенства между аналитическими и проясняющими суждениями не вызывал бы никаких возражений, если бы задавался определением. Тогда осталось бы лишь констатировать, что «анализ» в классическом и «анализ» в кантовском смысле — это омонимы. Но он определяет аналитические суждения как проясняющие, лишь говоря об их гносеологической функции. Характеризуя же их гносеологический механизм, он вполне традиционен: анализ — это мысленное расчленение, правда, не самого предмета, а знания о нем: «.. .посредством одного лишь такого расчле-

нения мое знание ничуть не увеличивается по содержанию. Оно остается таким же, изменяется только его форма, поскольку я лишь научаюсь лучше различать или яснее распознавать то, что в данном понятии уже содержалось»245.

Итак, расчленение знания — причина, прояснение — следствие. При этом Кант не накладывает никаких ограничений на те компоненты, которые проясняются в результате расчленения. Иными словами, он исповедует наивное понимание анализа. Логический вывод из него нам уже знаком: синтез остается без работы. И Кант делает этот вывод, утверждая, что всякое проясняющее суждение — аналитическое.

Конечно, принять это логическое следствие из наивного определения анализа лучше, чем вопреки логике приписывать синтезу функции, отданные анализу. Но еще лучше принять классическое определение формального анализа как прояснения знаний об элементах предмета. Тогда формальный синтез можно будет определить как прояснение знаний об отношениях, образующих предмет из этих элементов. Из этих двух определений следует, что прояснять знания может как анализ, так и синтез.
прохожий вне форума   Ответить с цитированием
Старый 01.09.2015, 13:40   #5
прохожий
Заблокирован
 
Регистрация: 26.09.2013
Сообщений: 7,468
По умолчанию

и продолжение
Скрытый текст
Расширение — это синтез?

Обратимся теперь к расширяющим суждениям. Кант делит их на априорные (теоретические) и апостериор-

Кант И. Логика. // Трактаты и письма. М., 1980. С. 371.



182

183


ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ПРОБЛЕМА ОНТОЛОГИЧЕСКОЙ РЕФЕРЕНЦИИ ТЕОРЕТИЧЕСКИХ

ТЕРМИНОВ



ные (эмпирические). И те, и другие, с его точки зрения, могут быть только синтетическими: «Синтез многообразного (будь оно дано эмпирически или a priori) порождает прежде всего знание, которое первоначально может быть еще грубым и неясным и потому нуждается в анализе; тем не менее, именно синтез есть то, что, собственно, составляет из элементов знание и объединяет их в определенное содержание. Поэтому синтез есть первое, на что мы должны обратить внимание, если хотим судить о происхождении наших знаний»246.

Рассмотрим только априорные расширяющие суждения. Обсудим два вопроса: 1. Существуют ли такие суждения? 2. Если да, то действительно ли они могут быть только синтетическими? Кант утвердительно отвечает на оба вопроса. Следовательно, вопросы «Как возможны априорные расширяющие суждения?» и «Как возможны априорные синтетические суждения?» имеют для него один и тот же смысл.

Как известно, главное расхождение между Кантом и логическим эмпиризмом заключается в том, что послед ний отрицает существование априорных синтетических суждений. Эмпиризм, пишет Р. Карнап, «можно определить как точку зрения, которая отрицает существование синтетического априорного знания»247. А поскольку априорный синтез и априорное расширение знаний

для Канта синонимы,это означает, что логический эмпиризм отрицает существование априорного расширяющего знания.

Это расхождение принципиально. Кант считает, что именно в ответе на вопрос «Как возможны априорные синтетические суждения?» заключается «истинная задача чистого разума»248. Почему это так, объяснил еще Декарт: тот, кто осознает следствия, вытекающие из вечных и, следовательно, априорных истин, сможет иметь доказательство a priori всего того, что может появиться не только в реальном мире, но и в любом из возможных миров249.

Таким образом, вопрос, как возможно априорное расширение наших знаний, — это вопрос о гносеологическом механизме теоретического познания. То, что Кант называл априорным расширением знания, Гегель называл восхождением от абстрактного к конкретному. В этих же терминах процесс теоретического познания обсуждался и в марксистской гносеологии.

Ответить на вопрос Канта — значит понять, чем расширение (саморазвитие) теоретического знания отличается от его прояснения (экспликации). Это отличие так же трудноуловимо и так же принципиально, как и отличие прояснения от тавтологии.



Кант И. Критика чистого разума// Соч. в 6т. Т.З. М.,1964. С. 173. Карнап Р. Философские основания физики. М.,1971. С.245.

248 Кант И. Критика чистого разума// Соч. в 6т. Т.З. М.,1964. С. 117.

249 Декарт Р. Мир или трактат о свете. Декарт Р. Сочинения. Т. 1,
М.,1989. С. 206.



184

185


ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ПРОБЛЕМА ОНТОЛОГИЧЕСКОЙ РЕФЕРЕНЦИИ ТЕОРЕТИЧЕСКИХ

ТЕРМИНОВ



Воспользуемся для обсуждения этого вопроса кан-товским примером априорного расширяющего суждения: «5+7=12». Конечно, о том, что сумма 7 и 5 равна 12, я могу просто вспомнить, если когда-то уже складывал эти числа. Тогда суждение «5+7=12» будет для меня проясняющим. Но Кант, судя по всему, имеет в виду ситуацию, когда человек, например ребенок, имея лишь числа 5, 7 и правило сложения, впервые получает 12. Чтобы увидеть, что этот акт, осуществленный впервые, действительно расширяет знание, нужно воспользоваться двумя философскими категориями: «возможность» и «действительность». Именно в разнице между ними — ключ к природе расширяющих априорных суждений.В числах 5, 7 и правиле их сложения заложена возможность числа 12. Но реально его еще нет. Осуществляя процедуру сложения, ребенок превращает возможность в действительность. Равенство «7+5=12» отличается от тавтологий 12=12» и «7+5=7+5» именно тем, что приравнивает не действительность к действительности и не возможность к возможности, а фиксирует переход возможности в действительность.

Проясняющее суждение не выполняет такой работы. Проясняемое знание уже существует до акта его прояснения. Мы лишь вспоминаем и осознаем его. Если этой «малостью» пренебречь, отличить экспликацию знания от его расширения не удастся.

Итак, расширяющие априорные суждения — такая же реальность, как и проясняющие. Но почему

Кант считает все расширяющие суждения синтетическими, почему он утверждает, что «ни одно понятие не может по содержанию возникнуть аналитически»250?

Расширение — это и анализ!

Возьмем пример: 12-7=5. Это такое же априорное расширяющее суждение, как и 5+7=12. Но не синтетическое. Здесь нам предзадана информация о целом (числе 12), одной из его частей (числе 7) и правиле вычитания. Результатом применения этого правила к этим числам является знание о второй части целого (числе 5). А это анализ. Причем расширяющий анализ.

На мой взгляд, причина, по которой Кант считает все расширяющие суждения синтетическими, та же, по какой он все проясняющие суждения считает аналитическими: наивное понимание, но на этот раз не анализа, а синтеза: он включает в его задачу задачи анализа. Исследуя проясняющие суждения, Кант приписывает проясняющему (формальному) анализу функции проясняющего (формального) синтеза. Исследуя расширяющие суждения, Кант приписывает расширяющему (содержательному) синтезу функции расширяющего (содержательного) анализа. В результате первой ошибки синтез был исключен из числа методов прояснения знания, в результате второй — анализ был исключен из числа

250 Кант И. Критика чистого разума // Соч. в 6 т. Т.З. М.,1964. С. 173.



186

187


ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ПРОБЛЕМА ОНТОЛОГИЧЕСКОЙ РЕФЕРЕНЦИИ ТЕОРЕТИЧЕСКИХ

ТЕРМИНОВ



форм расширения знания. Синтез слился с демонстративным выводом, с дедукцией.

В результате этих двух ошибок стало невозможно отличить не только анализ от синтеза, но и прояснение априорного знания от его расширения. Действительно, почему суждение «Все тела протяженны» — аналитическое и проясняющее, а «Все тела имеют тяжесть» — синтетическое и расширяющее? Можно понять неопозитивистов, которые в итоге, так сказать, «пнули доску»: отказались отличать не только расширяющие суждения от проясняющих, но и аналитические от синтетических.

Если исходить из классической теории анализа и синтеза, согласно которой разница между ними вторична по отношению к разнице между элементами и структурой предметов, то легко увидеть, что разница между расширяющим и проясняющим суждением такая же, как между только что придуманным анекдотом и анекдотом, повторенным в сотый раз. Она не в их логической структуре и не в их смысле, а в способе получения: закон Архимеда, только что сформулированный самим Архимедом, — расширяющее суждение, тот же закон, повторенный школьным учителем, — проясняющее.

Здесь полная аналогия с разницей между содержательным и формальным обобщением: переход от понятия «свет» к понятию «электромагнитное излучение», впервые осуществленный Максвеллом, — это содержательное обобщение, тот же самый переход, репродуцирующий открытие Максвелла, — формальное. Еще раз

другими словами: деление теоретических суждений на аналитические и синтетические не совпадает с делением их на проясняющие и расширяющие. Это деления по разным основаниям. (Если, конечно, не задавать это совпадение определением).

Итак, будем различать: 1) формальный анализ и содержательный анализ, 2) формальный синтез и содержательный синтез, 3) формальное обобщение и содержательное обобщение, 4) формальное ограничение и содержательное ограничение.Формальные анализ, синтез, обобщение и ограничение проясняют априорное знание. Содержательные анализ, синтез, обобщение и ограничение расширяют его. Симметрия — полная. А это значит, что даже если бы неопозитивистам удалось истолковать все априорные суждения как проясняющие, они не избавились бы от проблемы аналитического и синтетического.

Итак, исторической заслугой Канта является деление теоретических суждений на расширяющие и проясняющие. Это позволило выделить в чистом виде проблему саморазвития теоретического знания. Но отождествление прояснения с анализом, а расширения с синтезом было ошибкой, заведшей в тупик как теорию анализа и синтеза, так и теорию эмпирического и теоретического. Чтобы выйти из этого тупика, достаточно просто привести кантовское деление теоретического знания на проясняющее и расширяющее в соответствие склассическои, аристотелевской теорией анализа и синтеза.



188

189


ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ПРОБЛЕМА ОНТОЛОГИЧЕСКОЙ РЕФЕРЕНЦИИ ТЕОРЕТИЧЕСКИХ

ТЕРМИНОВ



Неопозитивисты пошли другим путем: они довели до логического конца следствия, вытекающие из кан-товского отождествления прояснения с анализом, а расширения с синтезом. Не обнаружив ни смысловой, ни структурной разницы между внутренним содержанием расширяющих и проясняющих суждений, они отождествили расширение с прояснением, а синтез с анализом. Для полной дискредитации теоретического познания оставалось только истолковать все априорные суждения как тавтологии. В итоге возникла бы, как говорит Г. Кюнг, «простая и легко запоминающаяся картина»: априорное=аналитическое=та втологическое.

Прямого отождествления всех априорных, теоретических суждений именно с аристотелевскими тавтологиями в логическом эмпиризме нет. Но если поддаться этому соблазну, то, «следуя позитивистским представлениям о математике, было бы легко написать математическую книгу таким образом: а=а=а»25\ Именно для того, чтобы предотвратить это, я исключил тавтологии из числа не только теоретических суждений, но и суждений вообще.
прохожий вне форума   Ответить с цитированием
Ответ


Ваши права в разделе
Вы не можете создавать новые темы
Вы не можете отвечать в темах
Вы не можете прикреплять вложения
Вы не можете редактировать свои сообщения

BB коды Вкл.
Смайлы Вкл.
[IMG] код Вкл.
HTML код Выкл.



Текущее время: 01:51. Часовой пояс GMT +3.


Powered by vBulletin® Version 3.8.8
Copyright ©2000 - 2024, vBulletin Solutions, Inc. Перевод: zCarot
© 2001—2024, «Аспирантура. Портал аспирантов»
Рейтинг@Mail.ru