прэлэстно, прэлэстно!

Aspirant_Cat, Uzanka, Vica3, спасибо! :)

Из тайных манускриптов с горы Мин Вак

СОМНАМБУЛИЧЕСКОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ СУДЬИ ДИ В НЕФРИТОВЫЙ ПРИКАЗ ПРЕДЕЛОВ ЗНАНИЯ

Часть 1. Предыстория находки

Десять лет миновало с того дня, как я, скромный Ди Мон, оставил процветающую торговлю регалиями для обладателей ученых степеней, которую унаследовал от своих почтенных пращуров рода Ди, и переселился в наш сельский домик в отдаленном субъекте нашей федеративной Поднебесной Империи. В этом мирном убежище я смог наконец целиком отдаться своему любимому времяпрепровождению - собиранию редкостей, сыгравших некую роль в истории образования и науки в Поднебесной.

Благодаря тому, что наша славная династия Ху установила мир и порядок по всей империи, образовательный уровень наших чиновников неуклонно повышается. В свои редкие приезды в столицу, куда меня приглашают по старой памяти мои бывшие сотоварищи по Академии Йня Ху, я с удовольствием прихожу на диспуты в Академию и слушаю, как подающие надежды студенты меряются силами в утонченном искусстве интеллектуальных дискуссий.

Как глубокомысленно рассуждают об они устройстве Земли, покоящейся на спине трех слонов, стоящих, в свою очередь, на спине Священной Черепахи! Истинное наслаждение доставляют мне они, свободно цитируя на память длиннейших проповедей Сто Двадцать Восьмого Буддийского Патриарха Кир Ила по поводу скромности и умеренности в потреблении. С каким изяществом комментируют они речи и послания Императора!

Все эти молодые люди – истинная опора Трона и надежда нашего черноволосого народа. Правда, попадаются и среди них дерзкие отщепенцы, которые не следуют стезей добродетели, предписанной нашими древними мудрецами. Некоторые из них позволяют себе утверждать, что западные варвары давно перегнали Поднебесную в развитии научного знания. Некоторые из них дерзко полагают, что не следовало бы ограничиваться изучением нашей священной гуманитарной науки, а нужно бы для блага и пользы Империи заниматься «естественнонаучными изысканиями», как они это называют.

Ну посудите сами, что может быть смешнее требования – рыться в земле в поисках руд и минералов, когда известно, что познавшие Дао мудрецы с помощью раздвоенной палочки находят рудные жилы быстрее, чем пьяница – кувшин вина? Что нелепее может быть утверждения о том, что изучение неких «физии» и «хихики» способно якобы «модернизировать» Императорскую армию и хозяйство Империи? И поистине граничат с преступностью постоянные жалобы доморощенных так называемых "инженеров", которые надоедливо твердят, что парк наших воздушных змеев безнадежно устарел, и что, мол, надо вкладывать побольше лян серебра и золота в строительство новых, способных взлететь высоко в Небо. В Небо!!! Как будто они не знают, что эти дорогущие змеи тут же разобьются о Небесную Твердь!

Благодарение Небу и благочестивому Императору, да живет он десять тысяч лет, в Поднебесной еще хватает риса, чтобы экспортировать его во все восемь сторон света!

Но все это сравнительно безобидные уклонения от школьной линии, и чиновники Ведомства Наказаний способны быстро восстанавливать порядок с помощью ротанговой трости и тяжелых бамбуковых палок.

Куда больше тревожат меня те немногие, умолчать о которых становится уже невозможно, которые насмехаются над основами священного Мировоззрения империи и дерзновенно учат, что Земля – шар! Нелепее этой выдумки и представить себе нельзя. Ведь наш Божественный Учитель, Мандарин Фур Сен давно доказал, что земля стоит на слонах, те – на черепахе, а та плавает в Мировом океане!

Полагаю, что некоторым нашим мандаринам, заседающим в Законодательном Отделе Императорской Канцелярии, а именно – во фракции «Единая Поднебесная», стоило бы подумать об этом и ужесточить наказания за подобное вольнодумство.

Впрочем, я отвлекся.

В часы раздумий о судьбах Поднебесной я обратился к прошлому, чтобы найти загадки, хитроумно разрешенные нашими проницательными чинами из Школьного Ведомства. Увлекательные поиски позволили мне собрать замечательную коллекцию предметов, каждый из которых вызывал в памяти громкое дело: поддельный диплом о сдаче Императорского экзамена, шпаргалки, написанный на тончайших листках рисовой бумаги, полые бамбуковые трубочки, в которые студенты прятали заранее написанные экзаменационные сочинения, десять лян серебра, которые известный плагиатор Е Блан получил за написание ученого трактата для главы Военного ведомства Гой Шу и множество других редкостей такого же рода.

Одним из самых ценных моих сокровищ был продолговатый Сундук Черного Дерева, в котором я и обрел свое сокровище. Долго я хранил его вдали от чужих нескромных взоров, но сегодня хочу изложить на бумаге удивительные тайны, открытые мне столь странным образом. Только после этого смогу я считать выполненной Волю Сына Неба, Божественного Тин Пу, удостоившего меня своим доверием и поручившему мне, трижды недостойному, читать его двоюродному племяннику и наследнику, Вед Меду, курс лекций по Инновационной Бананотехнологии, начало которому положил нашего почтенный Учитель, мандарин первого ранга Фур Сен, и переложил изящным классическим стилем его верный последователь, мандарин второго ранга Ли Ван.

Это была невероятная, удивительная и повергающая в дрожь история о сомнамбулическом путешествии судьи Ди, моего почтенного предка, табличка с именем которого хранится в нашем домашнем храме духов на почетном месте, в загробный мир, в Нефритовый Приказ Пределов Знания.

Слушайте же!

Димитриадис, кузен, шикарно!

Дмитрий В., да и у вас тоже отлично получилось!

:yes: +100500. Здорово! :kruto:

племяш - отлично.. ван зайчик отдыхает, нервно курит и вспоминает свое истинное имя, да...
Ждем продолжение

:cool:
:jump: :jump: :rotate:

pora sbornik sostavlyat'

Дмитрий В.,
Димитриадис, молодцы ребята! :up:

Ильф и Петров!
(назидательным тоном) - Пора, пора, приниматься за дилогию/авантюрный_рОман "НаследникДоцент из КалькуттыЗамкадья"....

Dr SG, mike178, 0647, kikl, тоже спасибо :)

ахахаха)) супер))

Сакура и полдоллара

Джеймс Роджерс, один из лучших репортеров "Сан-Франциско Трибьюн" с перспективой стать редактором отдела международных новостей, неторопливо одевался у себя в комнате. Там, куда он намеревался идти, от правильно подобранной одежды зависело многое - кошелек, здоровье, а то и сама жизнь. Джимми открыл крышку часов-"луковицы" и посмотрел на циферблат. Было 17:36. Он вздохнул, вытащил часы из внутреннего кармана и убрал их в ящик стола, а на их место положил "дерринджер" сорок первого калибра.

***
В таверне портового района Сан-Франциско шло веселье. Сегодня вернулось целых три корабля - клипер "Чайка" и пароходы "Аннета" и "Жоржетта". Джин и виски лились рекою, многие моряки, дорвавшиеся наконец до женской ласки, обнимали сразу двоих-троих представительниц древнейшей профессии. В веселье не принимали участие лишь несколько посетителей, забившихся в углы. Среди них был и мужчина в потертом, но достаточно приличном костюме и кепке.
- Томми, расскажи нам, правда ли, что у японок поперек? - раздался громовой голос, утонувший в раскатах смеха. Шутка пришлась по нраву другим морякам, и они ее подхватили.
- Да, расскажи, Томми, ты же только что на "Аннете" вернулся от узкоглазых!
Господин (на редкость приличный для таких мест, скажу я вам, можно даже назвать его джентльменом) как-то оживился и начал прислушиваться к разговору.
Томми О'Брайан, с которого можно было писать портрет типичного ирландцы отмахнулся от ребят, с трудом оторвался от барной стойки, сунув какой-то сверток за пазуху, и шаткой походкой, то ли пьяной, то ли морской, двинулся к выходу:
- Пойду проветрюсь! - объяснил он.
Джентльмен из угла поспешил за ним, но сделал это так, чтобы не бросаться в глаза.
Томми стоял, опершись на стену, и тяжело дышал, бурча под нос что-то вроде "Ох и надрался же я!"
- Эй, Томми, здорово! - окликнул его джентльмен.
Природная подозрительность ирландца была ослаблена алкоголем, поэтому вместо хука справа Томми лишь выдавил из себя:
- Ты кто?
- Я Джимми. Ты правда побывал у желтомордых? - спросил Джеймс Роджерс (а это, как вы уже догадались, был именно он). Впрочем, его знакомые вряд ли признали бы его, Джимми неплохо умел мимикрировать, чтобы не очень выделяться из окружающей его среды.
- Да, а тебе что с того? Я много где побывал, а от желтомазых даже привез сувни... совен... су-ве-нир! - по складам произнес Томми. Даже стойкости ирландца есть свой предел.
На этом месте Джеймс обычно предлагал выпить еще ("Я угощаю!") и рассказать о Японии. В течение следующего получаса-часа выслушивал истории, выуживая из них кусочки ценной информации, а затем собеседник тихо засыпал за стойкой, а Джимми уходил, оплатив счет. Вы спросите, зачем он это делал? Так вот, у каждого джентльмена должно быть хобби, которому он предается со всей возможной страстью в свободное время. У Джимми этим хобби была Япония. Его тайно лелеемой мечтой было попасть в ряды аккредитованных для работы в Японии журналистов, он брал уроки японского языка у отставного помощника секретаря посольства, а полученные от моряков знания чудесным образом перерабатывал в колонки печатного текста, за которые порой получал по 5-10 долларов. Публика в Сан-Франциско любила все необычное и диковинное. Но сувенир...
- Что за сувенир, приятель?
- Ааа... - Томми печально махнул рукой, - какие-то писульки, и все непонятное, написано, как курица лапой! Думал загнать баксов за двадцать, а ни один ломбардщик за них и полдоллара не дает!
- Покажешь?
- Да пожалуйста! - моряк достал сверток, и тут в нем опять взыграла подозрительность: - Но гляди мне, а то! - Фраза была не закончена, но Роджерс и не собирался ничего делать с подобной ценностью. Он развернул сверток и окинул взглядом столбцы иероглифов.
- Томми, тебе сколько за нее обещал ломбардщик?
- Двадцать пять центов.
- Продашь за полдоллара?
- (ик!) А тебе зачем?
- Полдоллара, Томми!
- По рукам!
Так полдоллара и сверток поменяли хозяев, которые расстались почти друзьями, так как оба думали, что выиграли от сделки. Джеймс с трепещущим сердцем нанял извозчика, доехал до дома, уселся за стол и погрузился в чтение.

(дальнейшее представляет собой любительский перевод, сделанный Джеймсом Роджерсом)

В ворота горного монастыря сохэй, дорога к которому вилась причудливым серпантином, постучали колотушкой, висевшей у входа. Сэнсэй, медитировавший под цветущей сакурой, открыл глаза, встал и подошел к калитке. Открыл ее, и увидел - великие боги! - гайдзина!
- Уходи прочь, чужестранец! - изрек сэнсэй и хотел захлопнуть калитку. Но гайдзин повел себя нетипично для их племени. Он упал на колени так, чтобы калитку нельзя было закрыть, не выпихнув его дверью, согнулся в поклоне и заговорил:
- О великий сэнсэй, не гони меня прочь! Я прошел полмира, чтобы увидеть тебя!
Сэнсэй убрал руку с калитки:
- И что из этого, красноголовый варвар?
- Я слышал, что ты самый непревзойденный мастер пэ-пэ-эс-до, которого видел этот мир!
- Слышал павлин, как его хвалят, думал, что за голос, а оказалось, за перья! - проворчал сэнсэй, явно польщенный.
- И я слы... знаю, - поправился пришелец, - что ты учился у самого Ван-И!
- Входи же! - сэнсэй отошел с тропинки, а потом закрыл дверь за гайдзином.

***
(месяц спустя)
- Ты все еще хочешь научиться пэ-пэ-эс-до?
- Да, о сэнсэй.
- Хотя месяц ты питался чашкой риса в день, спал три часа и мел двор?
- Да, о сэнсэй.
- Надеюсь, ученик, после месяца занятий кто такой пэ-пэ-эс?
- Это тот, кто учит, сэнсэй.
- Вижу, ты хорошо запомнил урок, гайдзин, отвечаешь без этих ваших варварских увиливаний!
- Сэнсэй, я не гай...
Ученик едва уклонился от тяжелого посоха учителя.
- Ловкость обретаешь ты, ученик, да. Но терпению тебе еще предстоит научиться. Терпение - первая из ступеней пэ-пэ-эс-до. Знаешь ли ты, каких высот терпения достиг великий Ван-И? Он мог откушать саке с васаби, а потом сразу сесть и писать свитки для Мин Вак! Вот тебе песочные часы, постой на одной ноге, пока не перевернешь их трижды. Затем смени ногу. Потом обежишь 10 кругов вокруг монастыря, чтобы научиться сдерживать себя.
- Десять, сэнсэй?
- Ты прав, это слишком мало, 15 кругов!

- Ну что, красноголовый гайдзин, тебе нравится быть пэ-пэ-эс?
- Очень, о сэнсэй!
- Похоже, ты усвоил урок и хоть на что-то годен. Видишь ли ты башню?
- Да, сэнсэй.
- На ее верхнем этаже есть бочка. На нижнем есть труба. Наполни внизу водой два ведра, отнеси их наверх и вылей в бочку. Сделай это пятьдесят раз.
- Но зачем, о учитель?
- Пэ-пэ-эс не задается вопросом "зачем?", ученик! Или ты хочешь проделать это сто раз?
Гайдзин припустил к башне так, что павлины, ходившие по двору, тревожно закричали и взлетели на жердочки.

- Ну теперь-то, за неделю занятий, ты усвоил урок, ученик?
- Боюсь, сэнсэй, пэ-пэ-эс-до все так же скрыт в тумане.
- Слушай же, глупец! За какие грехи ты был послан на мои седины! Пэ-пэ-эс не должен искать смысла в том, в чем его нет! Не ищи смысла в Высочайшей Отчетности! Не пытайся понять, почему ты должен писать ее синей тушью, а не черной! Ты понял меня, ученик?
- Да, о мудрейший из сэнсэев!
- А теперь, ученик, я расскажу тебе историю из жизни великого Ван-И, Сокрушителя Нерадивых и Грозы Лентяев, которую я видел своими собственными глазами и не забуду, пока бьется мое сердце. Приготовься же погрузиться в мудрость старых времен, мой ученик!

Я был тогда юн, мог рассечь катаной пополам каплю дождя, а мои свитки регулярно зачитывали на кон-фэ-рэн, где собирались мудрейшие из пэ-пэ-эс. Но однажды ко мне и к моим братьям по мечу пришел великий Ван-И и сказал:
- Горько мне отрывать вас, пэ-пэ-эс, от сакэ с васаби, риса и гейш. Но мой верный друг синоби донес до меня странные вести о Коп-Ро-Вузе. Говорят, что сохэй там совсем обленились и ставят свою роспись на свитках за мешок риса, а в ученых трудах своих прославляют друг друга, и только. Нужно проверить, так ли это, и если да - лишь сэппуку смоет с позор, которым они покрыли звание пэ-пэ-эс!
Мы наскоро собрались и двинулись в путь. Дорога прошла спокойно, нас пытались ограбить и убить не больше десятка ронинов за раз. Значит, в Коп-Ро-Вузе нас не опасались. Нам случалось проводить а-у-дит и прорубаясь через ряды недружелюбных учеников, которые рассчитывали за мешок риса стать самураями.
Коп-Ро-Вуз встретил нас, казалось, дружелюбно. Его рек-тор и про-рек-тора вышли навстречу в парадных лакированных доспехах, великому Ван-И поднесли чашку сакэ с васаби и уже вывели гейш для всех участников а-у-дита. Но крепким было сердце Ван-И, и нечувствителен он был к соблазнам, ибо был он настоящий пэ-пэ-эс.
- Покажите мне свитки ваши, и ведите в додзё, чтобы мог я оценить, как готовите вы будущих самураев! - изрек он.
Начальники засуетились и повели проверяющих в додзё. Там нас ждал первый удар. Юные самураи сидели на татами и рисовали катаны! Они зубрили названия ударов, блоков, но ни у них, ни у пэ-пэ-эс не было катан!
Ван-И возмутился:
- Чему вы их учите? Они же ничего не умеют! Дайте мне катану, и я вам это докажу!
Пэ-пэ-эс, бывший в аудитории, запротестовал:
- Я кан-ди-дат фехтовальных премудростей, защитивший диссертацию на тему "Влияние рубящего удара сверху в правое плечо на левый содэ"!
Ван-И кивнул мне, и я вышел вперед.
- Какие результаты ты вынес на защиту? - обратился я к презренному.
- Левый содэ не выдерживает удара катаной сверху!
- Руби!
- Что?
- Доставай катану, или я сам проверю твой результат на тебе!
- Но у меня нет с собой катаны, я ведь...
Я протянул ему свою. Отступать было некуда. Он неловко замахнулся, закрыл глаза и с криком "Киай!" нанес удар. Услышав звяканье металла о металл, открыл глаза - и наткнулся на мой кулак. Ван-И и другие наши пэ-пэ-эс еле удержали меня.
- Этот криворукий чуть не отрубил мне ваки-датэ! Позвольте, я убью его, о Ван-И!
- Нет, он умрет не сегодня.
Мы продолжили проверку. Коп-Ро-Вуз был в ужасном состоянии. У рек-тора и про-рек-торов были дорогие катаны, с которыми они не умели обращаться, и мешки риса в амбарах, а юные самураи фехтовали бамбуковыми саблями и ели чашку риса в неделю. Зэ-Пэ-Хэ же, бывшие там, в последний раз брали в руки катану еще в эпоху Хэйан. Вердикт Ван-И был суров:
- Они недостойны жить!

На заре из ректората вышли рек-тор и про-рек-тора в белых кимоно и с обнаженными катанами наперевес. Ван-И сказал:
- Я буду краток. Вы занимаете места более достойных, но сами вы - недостойны. Все вы знаете, что должно исполнить. Рек-тор будет кайсякунин.
Тот совсем поник.
Все ничтожные пэ-пэ-эс, забывшие пэ-пэ-эс-до, опустились на колени и вонзили катаны в свои хара. Рек-тор отрубил им головы, одному за другим, а потом сам пронзил себя катаной. Слабеющей рукой он написал своей кровью:

Ярок павлин был,
Но кончены дни славы.
Плохой я ректор.

И умер.

- А теперь, ученик, какой урок должно извлечь из этой истории?

(на этом месте мистера Роджерса окончательно сморил Морфей, и он заснул)

На следующее утро Джимми разбудил будильник, он чуть не опоздал в редакцию, но он не забыл главного - драгоценные свитки с иероглифами. Можно сделать регулярную колонку, думал он. Главный редактор, Боб Стивенс, приветствовал его:
- Джимми, мальчик мой, зайди ко мне в кабинет, дело срочное!
Джеймс с тревожным сердцем прошел мимо Сьюзан, секретарши мистера Стивенса. Тот сидел в своем кресле и дымил сигарой.
- Джимми, ты не будешь редактором международного отдела "Сан-Франциско Трибьюн"!
Роджерс опустил взгляд, и, если бы на месте его глаз были бы сверла, он пробурил бы скважину до ядра Земли. Стивенс продолжил:
- Ты будешь собственным корреспондентом "Трибьюн" в Токио!
- Что, сэр? - спросил Джеймс, не веря своим ушам.
- Мы расширяемся, черт подери! Большой босс дает добро, ему понравились твои зарисовки о Японии, и читателям тоже! Пока нас не опередили ребята из "Гералда", и уж тем более из "Лос-Анджелес Таймс", нужно сделать это самим. Твой пароход отплывает через неделю, это "Аннета". Так что пакуй чемоданы, Джимми!
Новость ошарашила Джеймса, как выстрел из Кольта сорок пятого калибра над ухом. Боб это заметил, вытащил сигару и сказал с усмешкой:
- Вот что, приятель, иди-ка ты домой, а не то вместо заметки о поимке преступников, ограбивших банк, напишешь про этих, как их, самураев и гейш!
Джеймс вышел из редакции и пошел, нет, полетел домой. На углу стояли два странных (по меркам Сан-Франциско) человека. Один, седой негр, играл на банджо, а другой, по виду индус, что-то пел. Рядом с ним стояла корзина, из которой доносилось возмущенное шипение. Джеймс подошел ближе.
- Полиция не разрешает выступать со змеей, сахиб! Поэтому факиру приходится петь индийские легенды. - вздохнул индус в ответ на вопрос Роджерса.
- Масса не дать Старый Ди с факиром дайм? Или никель? Или хотя бы пенни? Старый Ди, он нет тратить 10 центов на кукурузный джин и молодой негритянка, нет-нет!
Джеймс вспомнил, сколько отдал Томми О'Брайан за сверток со свитками, достал из внутреннего кармана кошелек, кинул монету в полдоллара в шляпу негру и ушел быстрым шагом, оставив уличных артистов удивленно глядеть себе вслед.

аааааааааа, племяш - то замечательно (пытается выбраться из-под стола с помощью Белка)

Здорово. :)

И инновационный подход налицо - впервые на Портале Аспирантов использована схема "матрёшка" (рассказ в рассказе).